Детектив Франции -1 - Страница 40

– Девчонка! — пробормотал Лепра.

Дрожа от ярости, он как ни в чем не бывало занял свое место слева от нее. Она переходила от витрины к витрине, и от ее деланного спокойствия Лепра приходил в бешенство. Боже, как он сейчас понимал Фожера! Наверняка она с ним проделывала то же самое. Или пыталась, во всяком случае… Но Фожер был сделан из другого теста!

На террасе «Фуке» какой-то мужчина встал при их приближении и помахал Еве.

– А, Патрик… Как я рада тебя видеть!

Мужчина поклонился Лепра. Ева бросила небрежно:

– Жан Лепра, мой пианист. — Потом добавила со светской улыбкой: — Не ждите меня, Жан… Я вернусь поздно.

И она села с этим Патриком, который, казалось, был крайне тронут и взволнован. Лепра чуть не бросился на него, представив себе, как обратятся на них взгляды всех присутствующих. Закурил. Сколько раз он вот так закуривал, чтобы скрыть растерянность, робость. Он пошел дальше один, забрел в бар, потом в другой. Спустилась ночь, время дерзких мыслей и диких сновидений. Лепра вновь прошел мимо «Фуке». Евы там не было. Патрик увел ее… куда? Лепра остановил такси, подъехал к своей машине и начал объезжать на ней один за другим рестораны и ночные бары… Все безуспешно. Он даже не мог спросить у посыльных, не было ли там Евы. У него и так был вид обманутого мужа. Он вспомнил последний вечер, несчастного пьяного Фожера. «Ну что ж, старина, мы с тобой сравнялись. Правда, я ее ищу… Я еще не сдался… Она держит меня не любовью, нет. Презрением…» Он говорил сам с собой, проносясь по перекресткам… Пусть уж он разобьется и положит конец этому фарсу! Он ехал по темным улицам, освещенным резким светом праздничных залов. Зазывно звучали трубы, цимбалы. Он ехал дальше, насилуя коробку скоростей, проносясь по опустевшему городу. Останавливался. Выпивал. Последний раз возвращался к машине, уже пошатываясь. «Куда теперь? По отелям?» Он усмехнулся и взглянул на себя в зеркальце: «Глаз не оторвать! Просто красавец!» Он вытащил носовой платок, вытер лицо, потное от усталости. Нащупал ключ от квартиры. «Чудно, я буду ждать ее у нас дома. У нас! Вот здорово».

Он устремился назад. Скорость заглушила боль. На часах было два. Она уже наверняка вернулась. Он нажал на тормоза, заехал на тротуар и пулей вылетел из машины. Поднимался, перескакивая через ступеньки. Так быстрее, чем на лифте. Повернул ключ, толкнул дверь. Нет, еще не вернулась. Он зажег свет, медленно прошел по пустой квартире. И что дальше? Чего он ждет? Может, она тоже несвободна? Но, черт возьми, не приснилось же ему это. Она сама сказала, что она ему жена. Лепра слышалось до сих пор: «Я твоя жена!» Он задыхался, умирал от отчаяния. Зажег в спальне верхний свет, посмотрел на разобранную постель. На ней валялся ее халат. Тут же у кровати стояли домашние туфли, и Лепра воззрился на них, словно они могли сами пойти куда-то.

С мягким шумом на площадке остановился лифт. Лепра как зачарованный вышел в прихожую. Еще шаг. В скважине поворачивался ключ. Открылась дверь, и в проеме показался силуэт Евы.

– Ева…

Он говорил и двигался, как сомнамбула.

– Ну, — сказала Ева, — что с тобой?

Она не успела поднять руку. Он со всего размаху влепил ей пощечину, она потеряла равновесие и отлетела к стене.

– Кто этот Патрик? Кто?!

Она оттолкнула его, вбежала в спальню и захлопнула за собой дверь. Лепра схватился за ручку и стал колотить в стену.

– Открой! Открой!

Внезапно силы его иссякли. Он уткнулся лицом в дверь, вслепую ощупывая это препятствие.

– Открой, — простонал он. — Я прошу прощения, Ева… Я жлоб… Бывают минуты, когда я сам не свой… Вы сами виноваты, что провоцировали меня… Малыш Лепра… Думали, я не в счет… Открой, мне надо с тобой поговорить.

Он был уверен, что она стоит, прислонившись к двери с той стороны, и не пропускает ни одного из его вздохов и стенаний.

– Я не хотел ударять тебя, Ева. Я искал тебя всю ночь. Ты была с этим человеком… ты не можешь понять… у меня, в конце концов, тоже есть самолюбие… Ты слушаешь меня? Я люблю тебя… я неправильно себя вел с тобой… но мы можем начать все сначала…

Он прислонился к двери всем телом, ему казалось, что он слышит ее дыхание, он вжался в дерево ртом, так что лак прилип к его губам.

– Ева… забудем… все… Будем считать, что мы ненадолго расстались… не получит Борель никакого письма, вот увидишь… Доверься мне…

Ему надо было спешить, если он хотел удержать ее до конца. Он врастал в дверь грудью, животом, не в силах прошибить ее.

– Позволь мне жить по своему усмотрению. Поверь, я добьюсь успеха… ты мне поможешь… Ева! Ты же не перестанешь любить меня из-за…

На глазах у него навернулись слезы.

– Я не злодей. Я сожалею… обо всем.

Он сполз на колени, потом лег на пол, увидел полоску света под дверью. Там никого не было. Он так и остался неподвижно лежать на полу.

XI

На рассвете он ушел, точно воришка. Вернулся домой и метался по комнате, пока усталость не свалила его. Но он не желал ложиться спать, пока не найдет решения. И вообще, было ли оно? Даже Фожер, а уж он-то был посильнее его, искал его напрасно. Он не излечился от Евы. Она все усложняла своей манией обо всем судить и решать, что хорошо, а что плохо. Лепра встал, взглянул на календарь. Четверг. Еще четыре дня, если права Ева. Ну что ж, тем хуже. Она сказала бы: «Жан — никчемный тип». В конце концов, может быть, лучше жить свободным, даже если ты выглядишь никчемным типом в глазах… Никчемный, ради бога! Впрочем, не такой уж и никчемный! Он наиграл мелодию, чтобы еще раз убедиться в этом, успокоиться. Потрясающая получилась песенка! И не последняя.